Выйдя из парка, молодые люди сели в машину Хауса и быстро доехали до гостиницы, благо парень всегда любил скорость и возможно его безбашенное вождение когда-нибудь сыграет с ним злую шутку, но не сейчас. Все время в пути накалившуюся обстановку меду парнем и девушкой тщетно пыталась разрядить музыкальная волна, какая Лафэр даже не помнит и не обратил внимания, лишь какие-то фразу диджея позволили ему понять, что это все же был не диск. Пройдя стол рецепшена и, заказав двух местный номер, они поднялись на лифте, уже без вещей, они остались в машине. Молчание. Напряженное для Лафэра молчание ужасно давило на его сознание, на него самого.
Коридор. Бесконечная череда закрытых гостиничных номеров, и где же тот самый? Дверь за дверью, невыносимо. Парень начинал немного нервничать, и ощущать всю напряженность реальности, раньше закрытую для него, раньше невиданную ему.
-А вот и наш.
Наконец сказал он, как всегда спокойно, поднося уже ключ к замку. Щелчок. Поворот. Пространство. Лафэр пропустил девушку вперед и, закрывая за собой дверь, вошел следом. Типичный номер. Двухместная кровать, небольшое породие холла, душевая совестная с туалетом.
Хаус снял куртку с плеч и кинул ее на кресло, проведя руками по волосам, убирая с лица, хотя они все равно легли обратно в свое прежнее состояние, так он наверно пытался проснуться, до сих пор не осознавая, что происходит.
-Хорошо, мы здесь, что дальше?
Парень сел на край кровати и посмотрел на девушку снизу вверх, так как та еще стояла  в прихожей.
-Может что-нибудь заказать? Хочешь что-нибудь?
Поинтересовался он и потянулся к телефону на тумбочке, уже снимая трубку с аппарата.

-Что ж, жаль, а я вот бы что-нибудь заказал.
Хаус быстро набрал номер обслуживанья  и заказ виски на одно лицо.
Напиться будет ,конечно, не самым лучшим, но и убивать друг друга молчанием тоже бессмысленно.
Парень посмотрел вновь на Анн, ответил на ее мягкую улыбку жестоким покачиванием головы, выражающее отрицание.
-Нет, думаю, что нет. Не можешь.
Лафэр встал с кровати и прошел на балкон. Закурил, не так уж часто он и делал это, но сейчас почему-то жутко хотелось испоганить свои легкие никотином или успокоить столь не продуктивным методом нервы. Хотя внешне какой-то напряженности он не давал выхода.
-Анн, а знаешь…я хочу поговорить. Ты же обещала мне этот день, не так ли? И ты не знаешь, зачем мы здесь, хотя сама хотела сюда приехать. Так позволь мне спросить тебя…
Говорил парень отчетливо и громко, настолько, что Анн могла прекрасно слышать его голос в комнате. Он сделал очередную затяжку и заглянул в комнату, не уходя с балкона.
-Как давно ты скрывала от меня свои чувства?
И черт возьми, так хорошо срывала.
Откуда эта жестокость в нем? Откуда эта наигранность великолепно разыгранная, откуда эта резкость, не присущая ему никогда. Защитная реакция? Но от чего?

Услышав желанный ответ, Лаф развернулся обратно и шагнул навстречу периллам, ограждающим балкон по периметру, и навалился на них всем весом, без мыслей о  прочности материала, очередная затяжка. Взгляд бегал по проезжающим внизу машинам, по спешащим и суматошным людям, ни на чем не останавливался, рассудок не покидал реальности, не уходил в мир снов, он был, словно не свой.
Может она вообще врет мне с детства? А я как дурак все ей рассказывал. Делился с ней всем о чем мечтал, открывал перед ней свой мир. А она не могла рассказать о своих чувствах раньше? Какая наивная глупость…чувства…
Парень медленно переводил взгляд с одного объекта на другой, глубоко дыша, вкушая полной грудью всю копоть городского воздуха.
Надо успокоится… Выпить.
Выкурив еще одну сигарету, в полном молчании, давящим на слух молчанием, он вошел в номер и открыл дверь персоналу, который как раз принес заказанные ранее виски. Хаус поблагодарил парнишку и сжимая бутылку со стаканом вошел в единственную комнату в номере – спальню, вновь обходя девушку, вновь в молчании. Расположившись на кровати – забравшись  на нее с ногам и принимая горизонтальное положение, лишь чуть приподнятая голова на подушке, стал беспощадно расправляться с бутылкой. Один бокал, второй, третий… Постепенно алкоголь стал проникать в вены вместе с  кровью и стимулировать неадекватную работу мозга. Взгляд становился мутнее, зрачки шире, понурое настроение выдавалась на лицо все ярче и ярче.
-Анн, а знаешь…я ведь всегда был честен с тобой…и хочу быть сейчас таким же. И вот что я скажу…
Лафэр опрокинул четвертую сосуд.
-если это наш последний с тобой день, то я хочу чтобы он прошел так, как хочешь ты…
Он развел руками и ядовито улыбнулся.
С моим то состоянием она может сейчас сделать все что угодно…

Лафэр смотрел на девушку минуту, может чуть больше, а после потопил свой взор в имбирном цвете напитка. А после ее слова, такие колкие, такие ужасные, но не сейчас. Казалось, что Хаус все воспримет на штыки, как всегда это было в уже чуть пьяном состоянии, а сейчас именно ее, именно ее слова, поведение – все сейчас лишь задевало его, задевало так больно, каждый раз надрывая мягкую ткань плоти, почти буквально.
Он усмехнулся на все сказанное и понизил тон до шепота, до ядовитого, едкого шепота, выпрыскивая в слова весь яд, что находился в нем. Он сам не ожидал от себя подобной выходки, но подсознательно он все списывал на нетрезвую уже голову и какой-то эмоциональный срыв, а точнее унижение. Только сейчас Лафэр стал понимать, что это признание вызвало в нем обиду, обиду на Анн, а точнее на ее отношение к нему, хотя сейчас это равноценно. То что она не смогла сказать раньше, то что она сомневалась в его возможных ответных чувствах, путь таковых никогда и не было, но попробовать стоило. Для него слишком много значила эта дружба, проведенные вечера вместе, эти бесконечные интернетовские переписки на расстоянии. Для него было слишком дорого это время, эти отношения. Ведь она единственная кто смог так близко приблизиться к нему, так кому он позволил мечтать о своем мире.
-А ты о чем думала? О чем ты думала, когда…
…когда рассказала мне?
-…позвала сюда?!
Парень встал с кровати, а точнее неуверенно, но резво, поднялся с нее, придерживая равновесие рукой, в которой сжимал бутылку. И снова к ней спиной, слушая последнюю реплику к ней спиной. И усмешка застыла на его лице вновь.
-Противен? Что ж…а знаешь…я снимаю с тебя эту обязанность – провести этот день со мной.
Лафэр перевернул бутылку в себя и стал выпивать ее содержимое, изредка отрываясь и морщась от ужасного вкуса, от горечи. Допить до конца он так и не смог. Из кармана он достал ключи от машины и прокрутил в руке. И снова усмешка.
-Мне стоит уйти, раз мое общество стало тебе противно.  Не стану заставлять тратить ваше драгоценное время с противным вами человеком. Соизволите откланяться.
Хаус картинно наклонился, как это делали еще в 18 веках по всем канонам этикета, пряча бутылку за спиной и улыбаясь, хотя нет, скорее это все же был некий оскал.
-Прощайте миледи…
Парень выпрямился и направился к дверям из номера.