Девушка с молодым человеком дошли до кафе, увлеченные не самой живой, но все же беседой, ни о чем. Открытая кафешка, манила к себе  притягательным ароматом свежо молотого кофе, сладковатым привкусом выпечки, ванили и корицы. Они сели за один из удаленных от суматохи жизни столик, там где время тянулось чуть дольше, там где время было терпимее к человеку, или так казалось только Лафэру, хотя для него всегда время тянулось чуть дольше, чем для других, он всегда был отгорожен от реальности легкой пеленой мыслей, снов, желаний. Он всегда носил крылья с собой, чтобы однажды вырваться из действительности навсегда, и навсегда остаться среди облаков и не думать о проблемах, не думать о чужих словах, навсегда остаться наедине с собой. Но ему до сих пор не хватало смелости, сил или высоты для безграничного полета в мир мечты, в мир без страха, без боли и холода.
Пара села друг напротив друга, самовольный ветер, которого здесь никто не ограничивал, игрался с волосами, путая их. Официант принес меню и удалился вновь. Хаус, быстро пробежавшись глазами по списку ассортимента, взглянул на Анн и тихо проронил.
-Что-нибудь выбрала?
Парень сложил руки на столе в некий замок и увел взгляд куда-то в сторону, снова о чем-то думая, размышляя, мечтая о ком-то, с грустной улыбкой данной от рождения, с прозрачным и зачарованным взглядом, вынужденного быть прикованным к каким-то мелочам, к каким-то интригам жизни. В нем ничего не изменилось, быть может только какие-то детали внешнего вида, не более. Поведение, тон, взгляд, улыбка – все оставалось таким, как раньше.

Парень стал чуть сильнее улыбаться в какой-то момент, когда его сознание уже ушло чуть дальше обычного, когда царившая тишина начинала давить на слух, когда она стала прокрадываться в мысли, бесцеремонно разрушая их. Но тут голос, голос из реальности, голос Анн, родной голос куда приятнее, чем давящая тишина.
-Ммм? Туда? Возможно…ты должна это увидеть, Лолли…
Лафэр закрыл глаза и повернулся к девушке, оставляя очередную запятую в своих желаниях, восстанавливая улыбку на устах. Когда он открыл глаза вновь, то увидел всю красоту глаз Анн, устремленных на него.
-Там прекрасно…
Тихо добавил он и опустил взор.
-Ладно, не будем об этом. Ты сказала, кажется, сок?
Парень посмотрел на девушку вновь, но уже более живой и обыденной личностью, тем каким был обычно в больших кругах общества. Подозвав к столику официанта, парень заказ сок, который выбрала Брик, и мороженое от своего лица. Пить кофе сейчас было глупо. И без того душно.
-Так ты и не ответила мне, как ты здесь? Мне показалось, что ты была несколько напряженна там…
Хаус не стал договаривать, так как это было пустое, он был уверен, что Анн его поймет. Спустя секунды принесли заказ. Лафер благодарно кивнул головой и вновь привязывался к Брик.
-Что-то произошло?
Лафэр стал нехотя ковыряться ложкой в шарике мороженого.

Выражение беспечности застывшее на его лице в момент разбилось, стоило Анн только поникнуть от такого, казалось бы, обычного вопроса.
Что здесь произошло-то?!
Взгляд забегал в легкой панике по лицу, ища ответы, но кроме грустных глаз, уже наполнявшихся слезами, какого-то трепета во всем теле, ничего не нашел. И вот хрусталик боли, скатывался по нежной коже девушки. Парень превстал со стула, и перегибаясь через весь стол, приблизился к Анн. Аккуратно и трепетно проведя ладонью по щеке, ловя слезинку в свою руку, он мягко улыбнулся и приподнял девушку за подбородок, поднимая ее взор не себя.
-Лолли, я выдержу, поверь. Расскажи, если можешь…
Тихо проговорил Хаус, проведя тыльной стороной ладонью по той же щеке. Капли слезы на руке.
-Прошу тебя. Я знаю, что он меняется, но ты самая лучшая частичка этого мира. И ты не должна плакать.
Хаус сел на место и зачерпнув ложечкой небольшой кусочек мороженого, вознес его в воздух и лучезарно улыбнулся.
-Хочешь? Оно такое вкусное…ммм…
Парень картино, наслаждаясь десертом, закатил глаза и растянулся в улыбке.

Услышав обещание, Хаус снова отпустил задорную улыбку в адрес Анн и положительно кивнул головой.
-Вот и замечательно…
Он стал ковыряться ложкой в десерте, продолжая слушать девушку, сказанное после отвлекло Лафэра от своего занятия по рытью мини котлована в мороженом. Он поднял на нее глаза, снимая с лица улыбку, и меняя выражение лица на абсолютную серьезность, но не жестокость или отголоски злости и ненависти. Они никогда не скрывали своих мнений друг от друга, так и сейчас Хаус не планировал отмалчиваться, хотя это наверно было бы более верным решением, нежели слова, которые могли обидеть.
-Кто-то должен делать это. Как знаешь…
Парень отвел взгляд в сторону, боясь обидеть ее сказанным, но и молчать было бы не честно по отношению к ней, эти отношения были слишком дороги ему.
-Давай сменим тему. Она действительно очень тяжелая для первой встречи спустя столько времени, и скорее для тебя, чем для меня.
Лаф вновь смотрел на Анн, вновь слабо улыбнулся.
-Как твоя учеба?
Он зачерпнул еще мороженого, и снова отправил в рот.

Знаешь. Снова это знаешь. Да он все прекрасно знал. Знал, что не прав, знал, что всегда был не таким, как многие, не таким внимательным, не таким привязанным к кому-то. Да он наверно не был ни к кому привязан, скорее чувство одиночества просто начинало надоедать, но не надолго. Пара слов – и он снова может остаться один в абсолютной тишине и умиротворении. Снова погрузиться в свой мир. Находясь всегда на границе двух миров, на краю снов, Хаусу просто было некогда обращать внимание на проблемы вокруг него, проблемы, которые касались его только фигурально. Мысли наперебой с ее словами, на перебой с его вниманием, и снова они берут вверх, снова захватывают его разум, вырывают его из реальности. Но сейчас этому нет места, нет места мечтам. Он должен быть здесь, он должен слушать ее. Он же этого хотел?
Лафэр смотрел на Анн и пытался сконцентрироваться на реальности, сконцентрироваться на ее лице. Чисто формально он был с ней, внимал ее слова, внимал ее улыбку, отвечал взаимностью, внимал ее взор, внимал каждое прикосновение ветра, только сознание отделялось в свою бесконечность. Снова…
-Ну, то, что ты поступила, я помню.
На лице разлилась слабая теплая улыбка и застыла на минуту, а после снова скрылась во взгляде и мыслях.
-Я? Да. Захотелось чего-то нового или найти что-то утерянное ранее. Каждый день пусто так…каждый день это чувство. Как будто вокруг лишь роботы – полный игнор. По сигналу начинается праздник. Все так похожи, все как один – не мыслей, не чувств. Бежать некуда, бороться поздно.
Хаус незатейливо улыбнулся, в глазах блеснул живой, искренний огонек. Как было всегда, когда он затрагивал темы заезженные и простые для него, которые всегда были глупыми для него, которые всегда вызывали усмешку на его лице.
-Со мной ничего не меняется и вряд ли когда-либо что-то изменится, так что здесь пустой разговор…
Что еще спросить? Что еще сказать? Что за напущенная холодность, будто чужие, будто забыли, будто никто.
Лафэр отодвинул от себя мороженое только на половину съеденное, но больше не лезло, и не хотелось, да и изначально тоже. Детали. Парень стал смотреть, как Брик стала что-то усердно рисовать, закрываясь от него.
И снова эти секреты. Я больше не верю в правду. Даже в этот блеск. Неважно.
-Что ты там рисуешь? Может все же покажешь, м?
Хаус склонив немного в бок голову, так что волосы упали на лицо, смотрел на девушку

Парню ничего не оставалось кроме, как ожидания. Просто считать секунды, просто смотреть на девушку, просто думать, снова…Думать о своем. Скрип карандаша по бумаге, скрип карандаша по слуху, скрип карандаша по душе, которая всей своей субстанцией ощущала холод, холод от этого человека. Или это было что-то другое, что-то другое, но очень схожее с отчужденностью, безразличием.
Мне? Как мило…и как в ее стиле.
Хаус выпрямился вновь, девушка, как раз поворачивала к нему салфетку, так смело, взяв на себя роль холста. Взгляд мгновенно привязался к нарисованному. Схожесть главного героя с Лафэром сразу же бросилась в глаза. Похожая улыбка, похожее положение в обществе. Эти серые все как один силуэты, которые так похожи друг на друга – клоны. И сидящая в одиночестве девушка, мертвый ангел любви подле нее.
Анн?
Почему-то эта догадка самостоятельно возникла в голове, возникла быть может из-за того,что Брик стала поспешно собираться. Парень поднял на нее непонимающий взгляд, и проронил небрежную слабую улыбку. Прикосновение. Нежное прикосновение ее губ, и поспешные шаги к выходу.
За что?
Лафэр провожал девушку взглядом, смотря, как ее силуэт постепенно растворяется между столиков. А он чувствовал, как его полосонули по лицу, незаметно, тихо, так что он и не заметил, не заметил, как приручил к себе ее. Не заметил чувств, не заметил ее за своей тайной, не заметил за своим миром, который занял в его сердце слишком много место, выталкивая людей оттуда, и сейчас таким человеком была Анн. И она уходит.
Неужели и ее отпущу? Неужели и ей позволю уйти, так и не попытавшись остановить? Почему?
Взгляд за бегал по столику каждый раз спотыкаясь о рисунок, и скорее за наброски сжавшейся девушки, чем за свой собственный. Мысли стали давить на виски, дыхание стало давить на легкие. Безответные вопросы, как разряды электричества по вискам. И подняв взор, вновь на уходящую девушку, которая уже была в дверях, он сжал салфетку в руке, в кулак. По венам застучала кровь чуть быстрее. Так много жестоких улыбок, он дарил ей, так много безумных ошибок за его плечами. А сердце так и не застонало, наружу не рвется, лишь пропустила в оборот привычный один лишний удар, слово ошиблось в отработанном и слаженном механизме. Хаус уже забыл вкус цвета, забыл вкус чувства привязанности или даже не знал его.
Нет!
Лафэр сорвала с места. Частые шаги, частые и быстрые – бег. Быстрое и учащенное дыхание, клокотание сердца от резких и опрометчивых движений. Нагоняя Анн в дверном проеме, движением руки, движением, касанием руки Хаус придерживает девушку в движении.
Как не моя душа…
Внутри него что-то оборвалось, получая пламенный разряд. Мысли сбились с оси, мир сбился с петель.
-Анн, я разобью свой новый мир, только не уходи из моей жизни, прошу…только не ты…

Лафэр ничего не мог с собой сделать, не мог разжать руку на плече, не мог сконтролировать потерянный и блуждающий по ее лицу взгляд, не мог остановить этих слез. Таких ненавистных ему, таких тяжелых для него, но они никогда не были подвластны ему.  И сейчас видеть их на ее личике, сейчас оно было не таким, как раньше, не было той наивности, незатейливости, простоты, понимание. Сейчас оно отражало каждой черточкой только боль, ненависть, и все это в полной мере сейчас получил Хаус, никогда ранее ничего подобного не получая в свой адрес от Анн. Как же ему стало тошно, как же ему тошно от самого себя, от своей слепоты, хотя он был всегда честен с ней, он всегда говорил, что думал, делал, что хотел. А сейчас он хочет, чтобы Брик перестала плакать, но ему не удастся сделать это по одному только желанию.
Боже, я хочу чтобы выпал снег…да. такой холодный, пушистый, от которого нужно прятаться, который можно ловить губами, который таит в твои ладонях, чье состояние ты контролируешь.
Какое глупое желание в такой момент, но он всегда был такой. Этот шепот.
-Я…я не хочу потерять тебя.
Не сдержав себя от очередного желания, он докасается до ее щеки, стирая слезы, вытирая их с ее нежной кожи. Не сдержавшись Анн закричала, спугнув тем самым эти спонтанные движения Хауса, он остановил свою ловлю слезинок, сделал шаг навстречу, так чтобы ощущать каждое ее дыхание. Почему он так поступал, он не понимал, может чувства, может лишь из чувства уважения, первые мысли, которые ворвались в голову, без последствий, без оглядки, бездумные, а может затертое до дыр желание быть смелым…Тихий голос, почти шепот.
-Ты никогда не будешь одной из…ты всегда будешь для меня чем-то особенным.
Вру? Нет…да...не знаю. Говорю, что думаю. Почти…
Лафэр проводил рукой еще одну скатившуюся слезинку по щеке, и зафиксировал пальцами подбородок девушки слабым усилием, настолько слабым, что она может в любой момент разорвать его.
-Анн, послушай. Я такой, какой есть. Я не в силах самостоятельно исправиться.
И не вижу в этом ничего ужасного.
-Рядом с тобой все эти строки кажутся пошлыми. Я прошу тебя просто прожить этот день …со мной.
Еще секунда взгляда, а после парень прильнул к губам девушки, обнимая одной рукой ее хрупкое на его фоне тельце.
А ты будешь первой, будешь счастливой, я сделаю все для этого.
Нежно, ласково, заботливо, так медленно, медленно, растягивая этот сладостный момент как можно дольше, контролируя  ни только себя, но и каждый вздох Анн. Висевшие на плече сумку слетели вниз под силой собственной тяжести. Отдавая всего себя. И кого сейчас было Лафэру лучше не знать. Но он так великолепно играл…быть может и не играл.

Отредактировано Lafer House (2008-07-26 01:35:01)